В саду души Марии Альбовой
Надеюсь, вас заинтересует забытое имя бахчисарайской поэтессы Марии Альбовой. Её архив мне любезно предложила для работы преподаватель английского языка Бахчисарайского строительного техникума Елена Яковлевна Хоменко.
Вклад Альбовой в поэтическую копилку Крыма 50-60-х годов XX века весьма скромен: один лишь сборник стихов «В моём саду большом». Он был выпущен издательством «Крым» в 1971 году тиражом в 3000 экземпляров. И как бы ни был мал творческий след поэтессы, он тоже стал страничкой истории нашего города, своеобразным эхом ушедшей советской эпохи.
Сборник вышел в свет под общей редакцией и с предисловием Павла Антокольского. Известный советский поэт, прозаик, драматург – классик отечественной литературы ушедшего века, отметил нежную любовь поэтессы к родной земле, к родной природе. Отсюда и название одного из циклов её стихов: «Ливень яблок золотых».
Среди них проникновенно звучит стихотворение «Заклинание», обращённое к земле – кормилице:
«Дай, земля, дай мне, дай –
Всё, что ты обещала!
Разве мало я тебя, земля,
в губы, словно мать, целовала?
Разве мало я до первых вставала
к тебе петухов?
Разве мало я и в холод
и в голод тебе помогала
И в древесные вены по каплям
вливала дочернюю кровь?
И нынешних старожилов – представителей бахчисарайской интеллигенции, влюблённой в Крым, и знающей его историю, особенно привлекают те стихи Марии Альбовой, которые повествуют о древности народов нашего полуострова. В сборнике эти стихи объединяет тема «Скифский Крым». В них говорит бурная, звенящая мечами и щитами, история крымских племён, облагороженная языком поэзии. Видимо, поэтому Антокольский назвал Марию Альбову разведчицей давних веков. Поэтесса словно оживляет и вновь выводит на историческую сцену давно ушедшие народы. Даже названия стихотворений красноречиво говорят об этом: «Сквозь сумрак времени», «На раскопках», «Скифская игрушка».
Но особенно проникновенны строки Марии Альбовой, посвящённые Армении:
«Урарту! Быль твоя
сквозь стихи проступает.
И, услышав гортанную песню твою
(Как армянки протяжно поют…),
я смолкаю.
Боль твою в ней, как воду Армении, пью».
Урарту! Кровь твою в своих жилах ношу.
Не могу я твой образ забыть, Урарту.
Сколько нас тысяч лет разделяет? – спрошу,
И твои письмена, их не зная, прочту».
Сила любви, исходящая из каждой строки, словно греет и питает – по образному выражению самой поэтессы – «лозы и камни Армении». Подтверждение тому звучит и в стихотворении с немудрёным, но ёмким названием «Мать Армения»:
«Сколько раз в когтях ты побывала
Хищника, твои глаза клевавшего,
Сколько раз ты, сирая, стояла
В рубище у очага погасшего.
Лишь одно сквозь слёзы повторяла:
- Помоги, земля, в беде отчизне…
И опять рука твоя бросала
Вглубь земли святые зёрна жизни».
Трепетное отношение поэтессы к родине своих предков вполне объяснимо: Мария, как и её мама, была армянкой. Отец объединял в себе древние корни и армян, и грузин. Марии не довелось побывать в родной стороне. Но чувства её, обострённые поэтическим восприятием жизни, повиновались зову сердца. Девочка с детства знала, что принадлежит древнему знаменитому роду Аргутовых. Бывшие грузинские подданные армянского происхождения – князья Аргутовы, за услуги, оказанные России во 2-й половине 18 века, первыми получили княжеский титул Российской империи. Тогда же – это событие произошло 22 марта 1801 года – им была присвое на русская княжеская фамилия – Аргутинские-Долгоруковы.
В советское время дворянские титулы не афишировались. Лишь после развала Советского Союза в печать осторожно протиснулись воспоминания потомков дворян, оставшихся в советской России, и познавших тяготы изгоев.
Мария Васильевна Альбова, в девичестве Аргутинская (вторая часть фамили была после революции вытравлена в документах отца) принадлежала роду Аргутинских – Долгоруковых. Она родилась в 1908 году и вскоре попала в тот исторический отрезок времени, который получил название «Советская эпоха». Это было противоречивое, но интереснейшее время. Поэзия Альбовой могла бы расцвести во всей своей многообещающей красоте, но накануне Великой Отечественной войны и особенно после неё поэтесса была сломлена страхом – оказаться среди высланных из Крыма татар, греков, армян. Это обстоятельство не лучшим образом сказалось на её психике и на её судьбе. От навязчивого болезненного страха спасало иногда только увлечение поэзией. В 40 – 50-е годы многие стихи и поэтические образы в её творчестве были удачными и яркими. Её одарённость сравнивали даже с талантом Марины Цветаевой. Однако литературные сотрудники, работавшие в то время при издательствах журналов и газет, своими критическими рассуждениями нередко «сбивали с толку» неопытную, хотя и зрелую годами, поэтессу. Достаточно привести в качестве примера ответ секретаря комиссии по детской литературе ССП рецензента и поэта Журавлёва Марии Васильевне на её стихотворение «Дитя Кореи»:
«В стихотворении «Дитя Кореи» Вы пишите:
Ночной –
под утро прекратился бой.
И солнце землю маленькую греет.
Говорить о земле, что она «маленькая» в то время, как на ней происходят величайшие события современности, решаются судьбы войны и мира, - так говорить о земле, по крайней мере, бестактно». Далее рецензент продолжает: «Читая Ваши стихотворения, я пришёл к выводу, что Вам не хватает знания диалектического и исторического материализма – мировоззрения марксистско-ленинской партии. Считаю, что Вам совершенно необходимо восполнить этот пробел в Вашем образовании – и чем скорее Вы это сделаете, тем лучше. В качестве учебного пособия для начала рекомендую Вам «Историю ВКП (б). Краткий курс». Только прошу Вас – изучайте эту книгу не формально, а творчески, с душой.Изучение этой книги Вам поможет лучше разбираться в людях и событиях, поможет, в конечном счёте, создавать яркие и полноценные художественные образы». Такое ощущение, что ответ литсотрудника носит оттенок тонкой издёвки в адрес Альбовой.Очевидно, она «допекла» Журавлёва своими просьбами и требованиями. В свете же современности это высказывание рецензента явно не требует комментариев. Однако, объективности ради, заметим, что замечания Журавлёва и других сотрудников ряда издательств, куда обращалась Альбова, были во многом справедливыми.В своих неоднократных ответах Журавлёв терпеливо пишет ей: «Меня удивляет то, что Вы очень плохо прислушиваетесь к критическим замечаниям. Показывал Ваши стихи в редакциях. Все соглашаются с тем, что человек Вы одарённый, но все единодушно заявляют, что в таком сыром виде стихи печатать нельзя. Стихи у Вас очень и очень водянисты».Такой суровый, словно приговор, ответ Мария получила в декабре 1950 года.
Только через 21 год лучшие произведения поэтессы увидели свет. Для 63-летней Альбовой это событие было грандиозным.Ему предшествовал долгий кропотливый труд Марии Васильевны над текстами уже давно выношенных стихов. Появлению сборника способствовали также встречи Альбовой в Коктебеле с интересными творческими людьми. Приезжая с 50-х годов в этот сказочный уголок, Мара – как звали её близкие приятели – останавливалась у своей школьной подруги Ариадны Арендт. Уже в 60-е годы Арендт была известным художником – скульптором и графиком. Она познакомила Мару с коктебельским кругом своих друзей. Среди них были поэт, писатель и путешественник Павел Лукницкий, писательницы Анастасия Цветаева и Екатерина Паустовская. Как только Мария появлялась в Коктебеле, летние обитатели сердоликового побережья с его жемчужиной – Кара-Дагом, оказывались в плену другой жемчужины – обаятельной, артистичной Марии Альбовой. Они были очарованы блестящими выступлениями бахчисарайской поэтессы и рассказчицы. Анастасия Цветаева с восторгом вспоминала встречу с поэтессой в Бахчисарае. И не удивительно. Мария Васильевна слыла прекрасной собеседницей. В её интеллектуальном багаже был Симферопольский педагогический институт и факультет искусствоведения. Она работала научным сотрудником в музее Революции и проводила яркие экскурсии в Художественном музее Севастополя. Однажды, в 1969 году, Анастасия Цветаева и Ариадна Арендт решились обратиться к Павлу Антокольскому с просьбой помочь Альбовой в опубликовании её стихов. Поэт откликнулся. Так, благодаря дружескому участию, Мария Альбова увидела, наконец-то, свой поэтический сборник. Она подарила заветные книжки тем, кого она почитала, и прежде всего, Анастасии Цветаевой. «Эти руки Ваши, принявшие от меня стихи мои в рукописи – возвратили их мне, на свет рождённые,книгой», – писала она в дарственной надписи Цветаевой. Писательница тепло откликнулась на искренний порыв благодарности Марии Васильевны, и прислала ей из Москвы свою книгу «Воспоминаний» с душевной надписью: «Дорогой Марии Альбовой. С любовью к Вам и Вашему поэтическому дару шлю Вам мою книгу. В память о нашем вечере, ночи – до утра у Вас в Бахчисарае, Вашего Восточного и сказочного гостеприимства, Ваших чудных кошек, и с пожеланием следующей книги стихов. Москва. А.Ц. 28.1.72.».К сожалению, следующей книги стихов Марии Альбовой не последовало. Она исчерпала себя, выдохлась в бесплодной борьбе с надуманными врагами и реальными недоброжелателями. Но это уже другая страница истории её драматичной судьбы.
Людмила ГОНЧАРОВА, историк.